В словах некоторых выступающих на Вселатвийском родительском собрании, которое состоялось 31 марта 2018 года, Служба госбезопасности Латвии усмотрела возможные нарушения закона и завела уголовное дело. Впрочем, через два года она их прекратила за отсутствием состава преступления. О причинах подобных действий Baltnews рассказал экс-депутат Европарламента, сопредседатель Русского союза Латвии и один из организаторов этого собрания Мирослав Митрофанов. 

– Г-н Митрофанов, два года назад Служба госбезопасности (СГБ) усмотрела в словах некоторых участников Вселатвийского родительского собрания возможные нарушения закона, но в итоге все же не нашла там никакого состава преступления. С чем может быть связано такое решение – зачем заводить дела, если по факту преступления не было?

– На тот момент заведение дел было необходимо, чтобы запугать наших людей, чтобы они прекратили участвовать в массовых акциях протеста против перевода русских школ на латышский язык. Ведь тогда уголовные дела были заведены не только на организаторов этого собрания. Политическими преследованиями подверглись Александр Гапоненко, Юрий Алексеев, Владимир Линдерман, Илья Козырев, да и Татьяна Жданок тоже находилась под ударом. Но попытки запугивания не достигли результата. Наш марш протеста 1 мая 2018 года собрал еще больше людей, да и последующие акции тоже были довольно многочисленными.

BaltNews.lv/Дмитрий Жилин. Вселатвийское родительское собрание 31.03.2018.

Упрощенно говоря, СГБ работает по учебникам, разработанным не в Латвии. У Латвии нет достаточного опыта, и все эти «методички» создавались на Западе. Писали их люди, знакомые с экспортом «цветных революций». Последовательность реакций на массовые протесты просчитана, то есть спецслужбы знают, что надо делать для увеличения протестов, когда те нужны, или для их подавления, если они не выгодны тем же западным странам.

Один из первых приемов – это изолирование активистов от СМИ, чтобы не возникало сочувствия со стороны большинства населения, как это случилось в США, когда движению за равные права чернокожего населения удалось получить поддержку от белого большинства. В латвийских условиях это уже невозможно. Наша партия давно исключена из общественных СМИ, и у нас они не берут интервью. Исключение лишь на время официальной предвыборной кампании, но обычно о нас и вместо нас говорят журналисты или политики, которые нас искренне ненавидят. 

Второй шаг – точечное запугивание активных участников протестов. По какому принципу они отбираются, я не понимаю, так как из сотен активных людей, членов Русского союза Латвии (РСЛ), давление испытывают единицы. Этот метод использовали спецслужбы и в случае нашего родительского собрания. Однако очевидно, что в тех же «методичках» сказано, что нельзя перегибать с давлением, ведь это может привести к обратной реакции и увеличить протестное движение. То есть припугнуть можно, но сажать в тюрьму все же не следует.

И когда после шествия 1 мая стало понятно, что запугивание не работает, репрессии как раз и начали уменьшаться. Хотя полностью прекратить давление спецслужбы не могли, ведь они находятся на страже интересов правящей элиты, среди которой имеются радикальные националисты, требовавшие расправы над нами. В более широком контексте заказчиками репрессий являются избиратели этих политиков, то есть заметная часть электората. Но сейчас из-за ситуации с коронавирусом внимание у «заказчиков» отвлечено на другие вопросы, и спецслужбы смогли спустить дела на тормозах, надеясь, что особо это никто не заметит.

– Но в случае тех же Александра Гапоненко или Юрия Алексеева спецслужбы как раз продолжают давление. Интересно, а почему они и в деле Родительского собрания не решились действовать похожим образом, или доказательная база там была настолько несостоятельной, что, дойдя до суда, это дело превратилось бы в большой скандал?

– Я думаю, что даже передача дел в прокуратуру могла бы составить для СГБ большие трудности. И в самой прокуратуре понимали, что выходить с собранными «доказательствами» в суд нет смысла, это было бы просто смешно.

Есть еще фактор Татьяны Жданок – депутата Европарламента. На определенном этапе властям Латвии пришлось бы запрашивать Европарламент, чтобы он лишил Жданок депутатской неприкосновенности. Хотя лишение неприкосновенности депутатов Европарламента – это не такое уж и редкое явление, но выдают жуликов и коррупционеров. Просьба выдать Жданок за организацию Родительского собрания на этом фоне вызвала бы не просто скандал, а политический взрыв. 

Ясно, что на такой шаг Латвия не решилась. Вторым главным организатором собрания был я – выбирал тему, дату и помещение. После того, как начались преследования коллег, я написал письмо с призывом, чтобы их освободили от преследования, а я в обмен был готов ответить как организатор. Но я в то время был евродепутатом, и СГБ на такой шаг пойти не могла, опасаясь огласки в Европе. Сосредоточилась на коллегах, у которых не было депутатского статуса. Меня даже не вызвали на разговор.

Имею основания полагать, что на действия СГБ повлияли и организованные нами в феврале прошлого года слушания в Европарламенте на тему о преследовании политических активистов. На них по видеоконференции смогли выступить и Александр Гапоненко, и Юрий Алексеев, и Владимир Линдерман. 

– В письмах, которые получили фигуранты этого дела, также указывается, что «активное противодействие реформе образования со стороны незарегистрированной организации «Штаб защиты русских школ» должно в гораздо большей степени рассматриваться как реализация интересов России, нежели как реализация своих демократических прав». На основании чего СГБ может так считать, на чем основываются ее доводы?

– Если проанализировать западные научные работы, посвященные русской проблематике, за последнее десятилетие, то можно увидеть, что там красной нитью проходит мысль, что все русские, живущие за пределами России, якобы находятся в прямом подчинении… Владимира Владимировича Путина! Формулировки, конечно, разные, но смысл не меняется: русские Латвии не рассматриваются как равные другим жителям Европы люди и как национальная группа, у которой могут быть свои интересы. Это явно расистский подход, но он стал распространенным.

Идет дегуманизация, «расчеловечивание» русских. Это похоже на то, что происходило с евреями в Германии в 20-30-ых годах прошлого века. И, к сожалению, к этому имеет отношение западное экспертное сообщество.

В 2018 году я участвовал в слушаниях по негражданам в Европарламенте. Западные эксперты, выступая с докладами, указывали, что ситуация с негражданами не улучшается. Но неграждане, русскоязычные жители Балтии в целом не заслуживают сочувствия и поддержки, поскольку попали в Латвию и Эстонию в результате политики русификации, проводимой Советским Союзом.

То есть на нас якобы лежит коллективная вина за действия СССР, и беспокоиться о нашем неравноправии не стоит. Когда мы в Европарламенте собирали подписи депутатов в защиту русского образования в Латвии, многие из них как раз отказывались подписаться, исходя из презумпции виновности: «Мол, мы знаем, что вас прислали Советы, чтобы угнетать свободолюбивые балтийские народы». Правда, каждый восьмой европейский депутат все же русские школы Латвии поддержал. 

Татьяна Жданок: в ЕП впервые заговорили об ущемлении свободы слова

Но в большинстве своем западное общество настроено против русских, и можно сказать, что оно оправдывает и поддерживает отвратительное отношение к нам отношение, чем пользуются латышские политики. В Латвии это дает возможность обосновать незыблемость этнической дискриминации.  

Кроме этого, возвращаясь к роли СМИ, надо признать, что десятилетия нашего исключения из латвийского мейнстрима привели к формированию фантастических стереотипов. Латышский обыватель искренне считает, что русские Латвии – это «замшелые коммунисты, желающие ликвидации независимости Латвии и не говорящие по-латышски».

В результате этой промывки мозгов заключение СГБ о том, что мы якобы работаем в основном в интересах России, для его авторов не выглядит дикой фантазией. Мы будем требовать у СГБ выдачи фамилии ее автора. Страна должна знать паразита, который на государственные деньги занимается русофобией. 

Также мы продолжим общаться с нашими латышскими соотечественниками на их языке и доносить нашу позицию, а не то, что за нас говорят другие. Мы не замыкаемся только на борьбе за русское образование. Необходимо и участие в выборах. Когда у нас появится фракция в Рижской думе, будут и другие возможности для коммуникации. 

– Однако в то же время забывать о постоянном давлении или возможных провокациях со стороны спецслужб все же не следует?

– Естественно, нужно быть готовым, что какому-нибудь господину из правящей партии вдруг не понравится высказывание какого-то нашего активиста, и этот господин возьмет телефонную трубку, наберет номер и попросит спецслужбы что-то сделать, чтобы закрыть нашему товарищу рот. К сожалению, телефонное право или различные доносы, которые на нас регулярно пишут национально озабоченные оппоненты, имеют место. Поэтому пока они будут у власти, давление не прекратится.

Сейчас атака на нас захлебнулась, но это еще не конец войны. Надо ожидать следующих атак после окончания чрезвычайной ситуации, когда мы возобновим акции в защиту русского образования. И еще надо понимать, что спецслужбы – это лишь инструмент в руках элиты, и если правящая элита считает допустимым использовать этот инструмент в борьбе с оппозицией, то она продолжит это делать. 

Однако многое будет зависеть от того, какая партия окажется во власти. Авторитарное, шовинистическое мышление тридцатых годов, времен Карлиса Улманиса все еще доминирует: «одна страна, одна культура, один язык». И отношение к русским со стороны всех латышских партий примерно одинаковое, но в демонстрации этого отношения есть разница. Если радикальные националисты станут укрепляться, то преследования русских активистов усилятся, но если задавать тон будут те, кто придерживается цивилизованных норм поведения, то ненависть к нам не будет приводить к натравливанию спецслужб.