История, НЕТ нацизму!, Освобождению Латвии от фашизма - 75!, Против фальсификации истории Второй мировой войны

Что делали нацисты в Саласпилсе? («Телеграф», 7 февраля 2005 г.)

 

Cобеседник Телеграфа — известный латвийский историк Маргер ВЕСТЕРМАНИС, руководитель музея «Евреи в Латвии». В прошлом году был награжден почетным Крестом Германии за заслуги в области истории и культуры. Вручая награду, немецкий посол в Латвии Экарт Херольд от себя добавил: «за большой вклад в поиск правды, которая необходима как жителям Латвии, так и Германии»…

Большую часть своей жизни Маргер Вестерманис собирал материалы о нацистском режиме и Холокосте в Латвии. Он автор нескольких научных монографий и сборников, участник международных исторических симпозиумов и научных конференций. И еще — член комиссии историков при президенте Латвии. О немецком оккупационном режиме Маргер Вестерманис знает не понаслышке. Потому что сам когда-то был узником Рижского гетто и концлагеря в Кайзервальде. К нашумевшему труду «История Латвии. ХХ век» уважаемый историк отношения не имеет. Именно поэтому Телеграф обратился к нему с просьбой внести ясность в историю с Саласпилсским лагерем: что же там делали — перевоспитывали или уничтожали? 

«Оргия реванша» 

— Сначала небольшая предыстория. Ввод советских танков в Латвию в 1940 году лишил страну не только независимости, но и означал расправу с власть имущими прежнего режима. В этом процессе активно участвовали левые круги из местного населения. А когда через год в Латвию пришли немцы, началась «оргия реванша». По неполным данным немецкой администрации, силами так называемой латышской самообороны в первые же месяцы лета 41-го года было арестовано 7144 советских активиста, из которых 800 человек были сразу же расстреляны. За период немецкой оккупации было арестовано не менее 15 тысяч латышских граждан. Но это были не только советские активисты и участники антифашистского Сопротивления, а также люди, которых по каким-то причинам считались политически неблагонадежными. Среди них были такие известные личности, как писатель Мирвалдис Бирзе, журналист Карлис Сауснитис (псевдоним — Петерис Этерис), специалист лесного хозяйства Янис Кронтийс. Им повезло — они выжили. Но из этих 15 тысяч политических заключенных две трети погибли в Латвии или в Штутгофе. Это цифры, которые признают западные латышские историографы… — Где тогда содержали политических заключенных? — Летом 1941 года в Латвии имелось 15 тюрем, которые были рассчитаны на 4,6 тысячи арестантов. И хотя тюрьмы регулярно «очищались» расстрелами, мест для вновь прибывающих заключенных не хватало. Поэтому усиленными темпами по всей стране были созданы так называемые Erweiterste Polizeigefaengnisse (сокращенно EG) — расширенные лагеря при тюрьмах. Главные лагеря находились в Мадоне, Сиерамуйже и Валмиере. Потом появились лагеря в Бауске, Вецсауле, Пастстенде, Калкуне, Ницгале и Гулбене. Но поскольку этим огромным и беспокойным хозяйством, разбросанным по всей Латвии, было сложно управлять, то решили объединить все в одном месте. И этим местом был избран Саласпилс. Таким образом, 7 мая 1942 года первые политические заключенные прибыли в лагерь, который официально именовался «Саласпилсская расширенная полицейская тюрьма и лагерь трудового воспитания». 

Белый ад 

— Правда ли, что Саласпилсский лагерь построили западные евреи? И как это было?

— Совершенно правильно. Первый эшелон с евреями, депортированными из Берлина, прибыл в Ригу 30 ноября 1941 года. К их приезду нужно было освободить Рижское гетто, ликвидировав всех местных евреев. Но нацисты и их пособники с этой задачей не справились, хотя и очень старались. Поэтому весь эшелон с германскими заключенными — около тысячи человек — отвезли в Румбулу и расстреляли. Из этого берлинского состава выбрали дюжину наиболее крепких мужчин, которых отправили в Саласпилс. — В полицейскую тюрьму? — Нет, им еще только предстояло построить ее здесь. Немецких евреев привезли в чистое заснеженное поле, на место бывшего армейского стрельбища. На пустыре стояли лишь стены какого-то барака без окон и дверей. По плану на этом месте уже должен был функционировать расширенный лагерь. Но его не было. Командир полиции безопасности и СД Латвии Рудольф Ланге, который опоздал со строительством лагеря, тем не менее отрапортовал, что в ближайшие месяцы все будет готово к открытию. Вскоре здесь появилась тысяча евреев, и не одна. Но гибли они на строительстве ежедневно. На их место присылали новых. Кругом снег, лютый холод, а у них не было ни теплой одежды, ни горячей похлебки. Саласпилс этого еврейского периода вошел в историческую литературу под названием Die weisse Hoelle («Белый ад»), так как здесь были только снег и смерть… — Известно, сколько тогда погибло людей? — Здесь тогда не было ни ограждений, ни бараков, ни вышек. Было только оцепление из латышских шуцманов, виселицы да немецкие начальники, которые мало что могли организовать в смысле строительных работ и сводили все к тому, что убивали людей за малейшую провинность. Нет полных данных, сколько людей погибло при строительстве лагеря. По минимальным приблизительным подсчетам — около 2,5 тысячи. По другим данным — 5 тысяч погибших. В мае-июне 1942 года, когда лагерь был построен, нескольких чудом уцелевших при строительстве евреев привезли в Рижское гетто. Я видел своими глазами этих живых мертвецов, вернувшихся из «Белого ада». И забыть их не могу до сих пор. Они были страшно измождены, обморожены, одеты в какие-то рваные грязные тряпки и едва передвигали ноги. Тогда я не мог себе даже представить, что через два года и сам буду так выглядеть… — Как вы считаете, лагерь, который был построен на костях и крови тысяч людей, может быть после этого назван трудовым? — У Гиммлера было четко расписано, что является гетто, что тюрьмой, а что концентрационным лагерем. В своем письме, адресованном Рудольфу Ланге, от 11 мая 1943 года он пишет, цитирую: «В Остланде, в Саласпилсе находится наш лагерь трудового перевоспитания. Этот лагерь практически является концентрационным лагерем…» Уж как-нибудь, но Гиммлер знал разницу, да? Дело здесь было чисто в формальном подчинении. Трудовые лагеря (в том числе и Саласпилс) были подчинены местному начальству Остланда (так была названа восточная территория рейха, куда вошли оккупированные Латвия, Литва, Эстония и часть Белоруссии)… Но я не понимаю, зачем вообще весь этот диспут? Мы спорим о том, как назвать весь этот ужас, вместо того чтобы сказать, что в Саласпилсе, как и в остальных нацистских лагерях, совершались страшные преступления против человечности.

«20 ударов по голой заднице» 

— Я с вами согласна, но давайте все-таки разберемся, что творилось в Саласпилсе после того, как сюда 7 мая 1942 года привезли первых политических заключенных?

— Конечно, Саласпилс не был пионерским лагерем. Над людьми всячески издевались, заставляя делать бессмысленную работу — переносить землю с одной ямы в другую и т.п., очень скудно кормили. Были избиения и расстрелы — за попытку побега или нарушение режима. Как же без этого? Это все-таки арийцы! Но массовых карательных акций тогда еще не было. В конце 1942 и начале 1943 года в лагере появилась новая категория заключенных, которых по-латышски называли slaisti — уклоняющиеся от работы. В Латвии была объявлена всеобщая трудовая мобилизация. Людей во время облав хватали на улицах, и если выяснялось, что они нигде не трудятся или отлынивают от работы, то их отправляли в лагерь. Для нерадивых железнодорожников, например, даже был издан специальный приказ о телесном наказании за плохую работу. В соответствии с ним позволялось наказывать «лодырей» «20 ударами по оголенной заднице»… — В этом и заключалось перевоспитание с точки зрения арийцев? — Да, и этот трудовой лагерь существовал в Саласпилсе параллельно с лагерем для политических — на той же территории, просто были отдельные бараки для slaisti… Политических «перевоспитывали», отправляя на торфоразработки, а также на тяжелые дорожные работы и на гипсовую фабрику в Сауриеши. Кормили их при этом очень плохо, что приводило к высокой заболеваемости и смертности. Мною в свое время был подготовлен сборник «Письма грядущему», куда вошли предсмертные послания заключенных Саласпилса. Практически во всех была одна просьба к родственникам — прислать хоть кусочек черствого хлеба. «Трудовые» должны были рыть окопы. — Какое было соотношение политических и трудовых заключенных? — Сохранилось сообщение Рудольфа Ланге, отправленное им в Берлин в Главное управление безопасности рейха, 19 января 1943 года. В нем указывается, что на этот период «в Саласпилсе находится 1857 заключенных. Из них 1763 — политические, 65 — отлынивающие от работы, 29 — интернированные». Но уже в марте 43-го характер Саласпилсского лагеря начал меняться. Сюда по специальному списку начали свозить целыми семьями арестованных латышских крестьян из Латгалии. Чуть позже, в апреле-мае, в лагерь начали пригонять женщин и детей из «партизанских сел» Белоруссии, Псковской и Ленинградской областей. 

На детской крови 

— Их тоже «перевоспитывали»?

— Отношение к ним и режим заключения, конечно, были уже совсем иными. Ведь эти люди в глазах нацистов и их подручных были врагами рейха. В лагере женщин раздевали догола, держали подолгу на холоде, всячески издевались над ними, особенно над молодыми. У матерей отнимали детей, а среди них были и совсем еще младенцы. Их бросали в детские бараки под присмотр девочек-подростков. Конечно, смертность детей от холода, голода и болезней здесь была просто жуткая. Специальная команда из числа латышских заключенных ежедневно копала могилы для умерших детей. По данным Чрезвычайной комиссии, после эксгумации было установлено, что в организмах умерших в Саласпилсе содержался арсеникум (крысиный яд). И эти факты сегодня подвергать сомнению нет никаких оснований. — По чьей инициативе детей из лагеря разрешали забирать в семьи? — В местных кругах распространилась информация, что с разрешения немецкой администрации желающие могут адоптировать маленьких детей из Саласпилсского лагеря. И многие воспользовались этой возможностью. Кроме того, по призыву православной церкви маленьких узников забирали в приюты и монастыри. Но дети старше 7 лет уже считались трудоспособными, в местных газетах их предлагали крестьянам для работы пастушками. — Малолетние узники Саласпилса были еще и донорами крови для германских солдат? — Да, кровь брали практически у всех детей. Это доказано и свидетельскими показаниями, и медицинскими карточками этих детей, находящихся в такой стадии дистрофии, которая возможна только при активном заборе крови. — Сколько же их погибло в Саласпилсе? — Точно этого вам никто не скажет, так как транзитных, то есть пересылочных, заключенных вообще никто не регистрировал. В бараки на 200 человек заталкивали по 800 заключенных… Одновременно с транзитными в Саласпилсе появляется еще одна категория заключенных — дезертиры. Это были молодые люди, сбежавшие из Латышского легиона или уклоняющиеся от службы в немецкой армии. — А советские военнопленные? — Здесь часто происходит путаница. Советских военнопленных содержали в Саласпилсе, но в совершенно другом месте. Название этого лагеря — Stalag 350 S, это был саласпилсский филиал рижского лагеря для военнопленных. Сначала их держали в летних бараках латышской армии, а потом — просто под открытым небом. Солдаты красной армии находились здесь с лета 1941 до 1943 года в бесчеловечных условиях, и практически все они погибли от холода и голода. Этот лагерь подчинялся вермахту. 

Национальное сопротивление — мирными средствами 

— Когда в Саласпилс попали участники антифашистского Сопротивления?

— С весны 1944 года в лагерь начали привозить участников латышской национальной оппозиции. Их правильнее называть не антифашистским Сопротивлением (активистами которого были сторонники советской власти), а членами латышского национального движения. Это были в основном представители латышской интеллигенции, которые призывали не подчиняться приказам германского командования и по возможности не идти в легион СС. Они собирали подписи под различными воззваниями, которые через Финляндию переправляли в западные страны. Это было пассивное сопротивление режиму, в основном мирными средствами. Во главе национального движения стоял профессор Константин Чаксте, сын первого президента Латвии. — Каким было отношение в лагере к дезертирам? — Им была предоставлена возможность выбора: или остаться в лагере, или вернуться на службу. (Правда, при этом не говорили, что их отправят в штрафной батальон на верную смерть.) Но некоторые сделали другой выбор, гораздо хуже. — Вы имеете в виду легион СС? — Нет, им предложили поступить на службу в охрану лагеря, а затем — конвоировать заключенных из Саласпилса в лагерь смерти Штутгоф. Вот этот выбор я и называю наихудшим. От рук конвоиров погибли многие заключенные, которых погнали на Запад маршем смерти. Не выдержал этого пути и Константин Чаксте… В августе 1944 года в Саласпилсе уже практически никого не оставалось: кого не убили — угнали в Штутгоф. Чтобы замести следы преступления, нацисты за две недели до прихода советских войск спалили большинство бараков Саласпилса… 

Тенденция есть 

— Что вы как историк можете сказать о книге «История Латвии. ХХ век»?

— Это, бесспорно, очень большая работа. Но надо сказать, что в книге совершенно четко прослеживается тенденция умалить или смягчить преступность режима фашистской оккупации. А также вину людей, служивших этому преступному режиму. Наверное, можно понять, почему это делается. Коренное население Латвии в своей массе от гитлеровского режима пострадало меньше, чем от советской власти. Пострадали левые круги, тотально пострадали евреи, их просто почти всех уничтожили, как и половину цыган. Хотя я, например, считаю, что пострадала и вся латышская молодежь, которая стала пушечным мясом для немецкой армии, когда исход войны уже был предрешен… Но вот мы наконец-то дождались великого счастья, когда можно свободно сказать всю правду. И мне жаль, что этого не случилось…

https://rus.tvnet.lv/6118204/chto-delali-nacisty-v-salaspilse?utm_source=facebook.com&utm_medium=social&utm_campaign=share-buttons&utm_content=6118204&fbclid=IwAR1ojAY6d8jVaH-31hVZG7gQv7y7SfaSY2fmtO1iMKaLxN-tiIltOhEB06k