Андрей Солопенко
социолог

Этносоциолог Владислав Волков: нацменьшинства Латвии хотят сохранить свой язык и культуру

Недавно Министерство культуры представило результаты очередного исследования нацменьшинств. Чем обусловлен интерес к теме со стороны государства, каковы главные проблемы этой части жителей, чего они хотят от Латвии, какое будущее может их ожидать? Об этом порталу BaltNews.lv рассказал один из авторов исследования — этносоциолог Владислав Волков.

— Владислав Викторович, недавно прошла презентация исследования под названием «Участие национальных меньшинств в демократических процессах Латвии», проведённого по заказу Министерства культуры. Вы были одним из его авторов. Какова причина интереса государственных структур к подобным проектам? В прошлый раз на такое исследование государство подвигла ситуация на Украине. Неужели и сейчас геополитический фактор стал определяющим?

— Да, я с вами полностью согласен, что геополитический контекст определённо влияет на исследование этнических групп, их участие в политических процессах и так далее. Так было всегда, и если мы посмотрим, то основной период исследований по национальным меньшинствам приходится на 90-ые годы и заканчивается серединой 2000-х годов, когда Латвия вступила в Евросоюз и НАТО. Этой темой занимались различные исследовательские центры, многие учёные писали монографии.

© BaltNews.lv

Владислав Волков.

Потом интерес исследователей к этой теме угас. И если вспомнить, то за последние десять лет мне не приходит на ум ни одного масштабного исследования по изучению национальных меньшинств — подобного тем, что проводились в 1990-е — начале 2000-х годов. Как вы верно заметили, что

лишь после событий на Украине на национальные меньшинства Латвии вновь обратили внимание.

Это исследование уже второе, и я принял в нём участие первый раз, хотя раньше подобных проектов было куда больше. Сейчас же подобный интерес опять оживился, и всему виной геополитические процессы, прямо или косвенно, но влияющие на латвийские национальные меньшинства.

Если же мы говорим про нынешнее исследование, то оно является мониторингом, то есть мы сравниваем, как изменилась позиция нацменьшинств за прошедшие два года. Ясно, что ситуацию нужно проверять, насколько нацменьшинства включены в существующую государственную систему и есть ли какие-то новые веяния. Это привычная практика, которая есть как в Латвии, так и на Западе, где она намного более распространена.

В то же время меня как этносоциолога интересует не только мониторинг по известным схемам, но и позиции исследователей, занимающихся этими вещами. И мне бы хотелось видеть больше авторских монографий, посвящённых данной проблематике. Ведь определённый недостаток осмысления и понимания этих проблем у нас присутствует. Так что с другой стороны я в некотором смысле и рад, что геополитика наконец-то всё же заставила наше государство обратить своё внимание на нацменьшинства.

— Почему данная тема у нас не пользовалась большой популярностью? Получается, что проблемы национальных меньшинств особо никому не интересны?

— Нельзя сказать, что никому не интересны. Власть явно интересуется этими вещами, основным заказчиком является правительство, и данное исследование лишь ещё раз подтверждает этот факт. Кроме этого, ещё нужно иметь в виду, что у государственных структур есть и другие возможности получить информацию о нацменьшинствах — не только из исследований, но и из разных материалов соответствующих служб. Почему нет большого интереса со стороны научного сообщества? Сложно сказать. Хотя, может быть, он и есть, просто публикаций в открытом доступе мы не видим.

В свою очередь, если мы говорим об обществе, то там интерес явно присутствует. Так, если мы посмотрим на самые популярные статьи как в латвийских русских масс-медиа, так и выходящих на латышском языке, которые собирают больше всего комментариев, то увидим, что они в основном посвящены не экономике или политике как таковой, а именно этнополитике. На мой взгляд, в общественном сознании, которое не всегда вырывается в публичное пространство, эта тема сидит глубоко и никуда уходить не собирается.

Более того, я часто просматриваю статьи в латышском интернете, и появление какого-то материала по этнополитике, например, на портале apollo.lv, в течение трёх-четырёх часов может собрать до тысячи комментариев пользователей.

Там, в интернете, разворачиваются подлинные страсти, но я даже у своих латышских коллег не видел какого-то анализа на тему того, что же там — в латышской части интернета — происходит по поводу этнополитических проблем.

Так что в обществе эта тема является актуальной, и я надеюсь, что исследования, подобные нынешнему, у нас будут появляться и в дальнейшем.

— Что в нынешнем исследовании вам показалось наиболее интересным? Какими себя видят латвийские национальные меньшинства, и сильно ли они отличаются от латышей по своим ценностям, установкам и мнениям?

— Как я уже говорил, это был мониторинг, и вопросы исследования повторялись. В прошлом проекте я не участвовал, так что даже если бы я захотел вставить в анкету какие-то дополнительные вопросы, то сделать я этого, увы, не мог, поэтому многие темы, которые я бы хотел исследовать, остались нераскрыты.

Так, например, мы видим, что по ответам респондентов национальные меньшинства в целом ощущают себя принадлежащими Латвии, и более того — эта связь усиливается.

Однако, как можно интерпретировать этот факт? По-разному. Что такое Латвия для нацменьшинств? Либо это только отождествление себя с государством, либо с территорией, где находятся близкие им люди, создающие большое многообразие связей.

Однако, вот этого ответа, мы не знаем. Ведь по сравнению с латышами у национальных меньшинств теснее выражена принадлежность именно к своему городу, то есть, к более узкому пространству, а не к стране.

Самое большое же различие между латышами и нацменьшинствами заключается в том, как латыши воспринимают законные социально-культурные притязания меньшинств.

Если мы говорим о сохранении их культурной идентичности, то национальные меньшинства всегда считали её ценностью. В свою очередь интерес латышей к этому факту в жизни национальных меньшинств не высок. Часто это разделение трактуют как психологическое различие между латышами и русскими, но я бы хотел поднять эту проблему на другой уровень.

Если мы вспомним нашу Конституцию, в которой, хоть в преамбуле и сказано о Латвии как о национальном государстве, 114-я статья в то же время подразумевает и защиту меньшинств в качестве инструмента правовой нормы.

Тем самым в различии позиций у двух групп мы видим и разные трактовки Конституции. Также, другой вопрос: а признаются ли в Латвии права этнических меньшинств на уровне общественного сознания в качестве такой же демократической ценности, как и другие права человека?

Фактически то, что законодательно закреплено в документах по отношению к правам меньшинств и их реализации — всё это вызывает самые большие различия в позиции латышей и русского населения Латвии.

На мой взгляд, проблема заключается еще в том, что вопросы этнополитики у нас актуальны и люди хотят получать информацию по этой теме. Однако, если мы посмотрим, какое место занимает непосредственное общение латышей с представителями других этнических групп, то увидим, что ценность такого общения как источника информации о других этнических группах явно невысока.

Латышское большинство не хочет слышать другую позицию, и основную информацию по этим вопросам получает не через контакты с нацменьшинствами, а посредством так называемого «этнического монолога».

— А хотят ли национальные меньшинства сохранить свой язык, действительно ли это является для них ценностью?

— Естественно, хотят. И в целом считают, что у них есть такая возможность — развивать свой язык и культуру. Также большинство опрошенных придерживается мнения, что Латвия поддерживает существование языков и культур нацменьшинств. Здесь происходит то, что происходит уже довольно длительное время — мультикультурное общество в нашей стране существует, и нацменьшинства желают сохранить его без радикальных изменений.

В принципе я думаю, что на такой компромисс с властью и латышами нацменьшинства готовы. Однако на радикальные изменения, на отказ от своего языка — на это национальные меньшинства не пойдут. И в этом случае я бы не хотел, чтобы власть стала очень сильно «закручивать гайки». Ведь тогда размежевание между латышами и русскоязычными может усилиться ещё больше, и ясно, что ни к чему хорошему это не приведёт.

— В исследовании используется термин «национальные меньшинства», которые употребляем и мы с вами. И основной позицией сравнения выступала национальность — «русский», «белорус», «украинец». Однако довольно часто по отношению к латвийским нацменьшинствам используется обобщающее понятие «русскоязычные». Есть ли различие по каким-то вопросам среди разных национальностей и допустимо ли использование вышеназванного термина?

— Да, по многим позициям три группы — русские, белорусы и украинцы совершенно не отличаются. Исключение, конечно, составляют ответы, связанные с конфликтом на Украине. Но как в отношении к советскому периоду или другим периодам латвийской истории, так и в традиции празднований 9 мая, или по самооценке знаний латышского языка, они показывают практически одинаковые ответы.

В то же время ответы других национальностей — поляков, литовцев и евреев всё же отличаются, и они уже формируют свою, немного другую идентичность.

Так что я думаю, русских, белорусов и украинцев вполне можно объединить в один этнолингвистический этнос.

Кроме этого, в своих научных работах я прямо указывал, что основой этнокультурной идентичности является родной язык, который для многих — русский. Поэтому, на мой взгляд, использование термина «русскоязычный» вполне корректно и допустимо.

К сожалению, в социально-демографических характеристиках не было разделения на граждан и неграждан. Поэтому трудно сказать, насколько могут различаться позиции этих двух групп, что также было бы интересно узнать.

Однако ответы показывают, что в целом вопрос неграждан для нацменьшинств является актуальным и некоторую уязвимость эта группа чувствует. В предложениях по сплочению общества автоматическое предоставление всем негражданам гражданства занимает пятую позицию.

— Что, на ваш взгляд, ожидает русскоязычных жителей Латвии, смогут ли они сохранить свою идентичность?

— Прежде чем говорить о сохранении идентичности, я думаю, нужно обратить внимание на демографию. Ведь идентичность можно сохранить только тогда, когда есть люди.

Как мы знаем, демография играет не в пользу русскоязычных. C 1989 года их количество сократилось на 40%, и подобная негативная тенденция всё ещё присутствует.

На многих территориях русскоязычных практически не осталось, хотя ещё двадцать лет назад русская речь там была вполне обычной практикой.

Кроме этого, многое зависит и от позиции активных политических акторов, которые претендуют на защиту интересов русскоязычных. Честно говоря, здесь я тоже не наблюдаю улучшений. «Согласие» монополизировало голоса русскоязычных, но при этом не чувствуется, что эта партия стремится решать наиболее острые проблемы этой части общества.

На мой взгляд, давно назрела потребность в значительно более серьёзном отношении латвийского общества к интересам русского населения страны.

И, например, одним из акцентов могло бы быть формирование и реализация концепции «русской школы в Латвии».

 http://baltnews.lv/Interview/20171018/1021182731.html