А началось все с простой справки, которая понадобилась ее дочке, гражданке Финляндии, для получения литовского гражданства…

Рута Ванагайте — театровед, организатор международных театральных фестивалей, работала советником по культуре и коммуникациям премьер-министра Литвы и основала свое агентство по связям с общественностью. Ее первая книга была посвящена собственному опыту ухода за пожилыми больными родителями. Затем Рута написала еще одну книгу — про женщин за 50, про любовь, про детей… В Литве, где тираж 5 тысяч — это уже успех, было продано более 40 тысяч экземпляров.

И тут писательнице понадобилась та самая справка о том, что она — из семьи политрепрессированных. Она знала, что ее дедушка пострадал от сталинских репрессий и погиб в далеком Карлаге. С детства он был ее героем. Первое неприятное потрясение ожидало внучку «врага народа» в литовском архиве КГБ. Изучив дело по обвинению деда, осужденного за сотрудничество с фашистами и сопротивление Красной армии, она узнала, что в годы немецкой оккупации он входил в специальную комиссию и составлял список советских активистов своего города. Таких оказалось 11 человек, и, похоже, все они были евреями. Через два дня все были расстреляны литовскими волонтерами…

И тогда Рута решила разобраться: что в Литве во время немецкой оккупации случилось с евреями на самом деле?

Она побывала на лекции литовского историка, послушала его рассказ о Холокосте, в ходе которого в ее родной стране за первые три месяца войны были уничтожены 96 процентов граждан Литвы еврейского происхождения. Их здесь когда-то называли литваками. Литваки, как правило, были врачами, учителями, музыкантами, ювелирами, сапожниками, портными, но были среди них и ученые, и известные адвокаты, и мирового уровня хирурги… Практически все они были уничтожены летом и осенью 1941 года — 200 тысяч евреев, взрослых и детей. Спаслись лишь те, кто сумел уехать из страны до прихода немцев, да еще депортированные чекистами накануне войны еврейские граждане, высланные вместе с литовскими «врагами народа» в Сибирь. Там был не сахар, конечно, но почти все остались в живых. Вернувшись, они не обнаружили в своих городах и деревнях ни одного живого родственника. Ни одного… Их дома были заняты другими людьми.

К стыду своему, Рута Ванагайте этого не знала, как, впрочем, и большинство ее сограждан. Но главный ужас она испытала потом, когда узнала, что самое активное участие в убийствах своих еврейских земляков принимали сами литовцы. В ее стране на эту тему говорить не принято. А зачем? Кому надо — прочтут, благо книг о Холокосте за годы независимости вышло не так уж мало, приличия соблюдены — забудьте! Но почему же тогда даже образованные люди старшего поколения не знают ничего об этом и, главное, не хотят знать, не хотят говорить, не хотят понять, как такое вообще на их литовской земле могло случиться? Почему 20 тысяч адекватных литовских мужчин оказались причастны к убийствам евреев?

Рута Ванагайте решила найти ответы на мучившие ее вопросы. Проштудировала изданные в Литве книги о трагедии литовских евреев, почти полгода провела в архивах, изучая дела осужденных за преступления литовцев. Пообщалась с историками, которые признавали, что они могут писать всю правду — все равно их научные изыскания никто читать не будет. «Что ж, — подумала автор бестселлера о женщинах, — значит, я должна написать так, чтобы прочли…». Для этого надо самой проверить, что правда, а что — советская пропаганда. Но одной справиться было сложно, нужен был помощник. Историки предупредили Руту, чтобы она ни в коем случае не обращалась к израильскому «охотнику за нацистами» Эфраиму Зуроффу, он — всем известный враг Литвы, занимается клеветой и очернением литовского народа. Но надо было знать Руту, прежде чем ей это говорить! Как только Зурофф появился в Вильнюсе, чтобы посмотреть на марш неонацистов, она встретилась с ним. И спросила: не работает ли израильский «охотник» на Путина? Он на миг опешил, а потом поинтересовался у Руты: не занимается ли она еврейскими проектами в расчете на большой куш?..

Эти двое нашли друг друга. Рута предложила Зуроффу отправиться вместе на ее машине по местам расстрелов евреев, пообщаться с населением, может, кто-то из очевидцев еще жив и сможет рассказать, что здесь творилось летом 1941-го. В июле 2015 года они поехали в литовскую глубинку. Всего в Литве известно 227 мест, где захоронены жертвы геноцида. Да какой там — захоронены! На окраинах деревень или в лесах в огромных рвах или ямах покоятся останки расстрелянных литваков — женщин, детей, стариков. В тех местах, где проводились раскопки, детские черепа и кости попадались часто вообще без пулевых отверстий. Значит, закапывали живьем. Или били головой о ближайшее дерево — пули экономили…

Где-то здесь нашли смерть и предки Эфраима Зуроффа, поэтому первым делом они с Рутой решили направиться в деревню, откуда его дед был родом. Два врага в одной машине — еврейский «охотник за палачами» и та, чей дед когда-то составлял расстрельные списки… И подзаголовок книги Рута сделает соответствующим: «Путешествие с врагом». А Зурофф… Когда этот бесстрашный мужчина, гроза нацистов и их пособников подошел к яме, где лежали убитые односельчане его деда, то… заплакал. Он плакал потом у каждого захоронения, где они побывали с Рутой. И читал еврейскую поминальную молитву, от которой и у нее щемило сердце. Она очищала от грязи и мха надписи на камне, указывающие, сколько здесь было захоронено жертв нацизма: где-то — 200 человек, где-то — тысяча, где-то и 8 тысяч… Но видела не цифры, а раздетых догола, испуганных женщин, держащих в руках плачущих детей, беспомощных и растерянных стариков, отцов, прикрывающих от пуль сыновей своими телами. Она и потом видела в своих ночных кошмарах этих закопанных живьем детей, изо рта которых сыпался и сыпался песок. Да и сейчас они все еще не отпускают ее. И, наверное, не отпустят уже никогда…

Человек, побывавший в четырех лагерях смерти в Польше, не раз посещавший Бабий Яр, Румбулу и Освенцим, признался, что поездка по Литве стала для него настоящим путешествием в ад. И Рута на Зуроффа взглянула другими глазами, она увидела не врага, а человека, который может остро чувствовать боль своего народа. Ее попутчик тоже признался, что впервые встретил в Литве человека, который решился искать покаяния.

Они побывали в 40 местечках в Литве и Белоруссии, опросили 40–50 очевидцев преступлений. Старики помнили, что творили в их деревне соседи, служившие у немцев. Как избивали, грабили, как уводили на расстрел несчастных евреев, как потом приносили домой снятые с них вещи, золотые украшения и детские ботиночки. В основном все они были обычными деревенскими парнями. Им сказали — надо охранять, они охраняли. Потом велели конвоировать в лес «обреченных» (так в протоколах допросов называли свои жертвы бойцы из расстрельных команд. — Прим. авт.) — они это делали. Потом сказали — стрелять, значит, надо стрелять. Нет, их никто не заставлял. Если командир видел, что кто-то нервничает, то сам отстранял слабаков — а то еще вдруг пальнет по своим! В основном все делалось добровольно. За «работу» платили или деньгами, или вещами убитых. Чего ж отказываться? Это же евреи, коммунисты-чекисты, они литовцев в Сибирь ссылали. Да и не грех вовсе — евреев убивать, они же не наши, не литовцы…

Очевидцы просили Руту диктофон не включать и их не снимать — боялись. Боялись, что придут дети убийц или внуки и расправятся с ними… И вот этот страх ее поразил больше всего. Прошло 75 лет, а люди еще боятся говорить правду! Более того, за все эти годы никто ни разу не пришел к ним и не спросил, как это все было. А миру говорили — свидетелей нет. Они есть! Евреев нет, убийц нет. А свидетели еще живы и все помнят. Но уже лет через пять и их не будет…

После поездки Рута подробно описала все, о чем ей поведали свидетели — литовцы и белорусы. Дело в том, что бравые литовские парни так хорошо проявили себя в борьбе с еврейскими согражданами, что их потом даже отправили на зачистку к соседям в Белоруссию. Книгу свою она назвала — «Наши». Потому что «нашими» были и убийцы, и их жертвы, в этом — правда.

Ее издатель пришел в недоумение, узнав, что Ванагайте предлагает ему издать книгу о Холокосте. Он-то ждал от нее новый бестселлер — о мужчинах. Она обещала, но только после выхода «Наших». Шантаж сработал. Книга вышла. Первый тираж в 2 тысячи экземпляров разлетелся за 48 часов. Это была бомба! Почти год Рута отбивалась от российских журналистов, просивших ее об интервью, она заверяла, что писала книгу для литовцев, которые должны сами разобраться со своим прошлым. Она хотела, чтобы они прочли и заплакали. Чтобы ужаснулись от содеянного их предками и пожалели невинно загубленные ими жизни. 200 тысяч убитых литовских евреев — это 200 тысяч убийств. Литва прочла. Заплакала и содрогнулась, не вся, но содрогнулась. Но на автора обрушился гнев недовольных сограждан, от нее отвернулись друзья и даже родственники. Она стала литовским Павликом Морозовым…

Фото: Предоставлено автором. 
Под Вильнюсом на заброшенном месте захоронения евреев появилась 
маленькая гора из камней с именами расстрелянных здесь литваков

И вот новость, о которой пока еще мало кто знает — в одном из российских издательств готовится выход книги Руты Ванагайте, переведенной на русский язык. А автор наконец согласилась на встречу с корреспондентом журнала «Русский мир.ru». Четыре часа на машине из Риги до Вильнюса, и вот мы встречаемся в одном из вильнюсских кафе…

Рута извиняется за свои испачканные землей туфли — она только что приехала с Марша памяти жертв еврейского геноцида. В прошлом году на ее призыв в соцсетях прийти к местам еврейских захоронений откликнулись несколько молодых литовцев. В этом году, в день нашей с ней встречи, к «расстрельной яме» недалеко от Вильнюса вместе с ней пришли 200 учащихся старших классов вильнюсской гимназии «Лайсве», чтобы почтить память убитых в этом месте 1159 евреев из Шумскаса, Кены, Вильнюса и других городов. 200 школьников в сопровождении учителей и полиции прошли 5 километров скорбного пути, которые в сентябре 1941 года стали последними для обреченных на смерть людей. Каждый гимназист нес с собой один камушек, на котором было написано еврейское имя одного из покоящихся в этой яме людей — Соня, Меер, Лев, Абрахамс, Лея, Зяма… Дети по очереди бережно укладывали камешки на могильные плиты, громко читали имена убитых, а потом еще долго стояли в сторонке. И слушали шокирующую правду от литовской писательницы…

— Рута, вы говорили, что своей книгой хотели добиться трех целей: чтобы снесли памятники, поставленные убийцам евреев, ставшим сегодня национальными героями-освободителями. Чтобы переименовали улицы, названные в их честь. И чтобы в школах ввели нормальные уроки по Холокосту. Хоть что-то исполнилось?

— Нет, ничего не исполнилось. И не только потому, что мало времени прошло. Нужна критическая масса людей, которые нормально относятся к прошлому своего народа. Пока же Литва разделилась на две части, одни думают, что литовцы — герои или жертвы либо то и другое вместе. Другие же осознают, что в нашей истории не все было так однозначно. Тема Холокоста пока воспринимается болезненно, тем не менее ситуация меняется. Когда в 1995 году тогдашний президент страны Альгирдас Бразаускас в Израиле принес извинения за участие литовцев в убийствах евреев, его чуть с поста не смели! А когда моя книга только появилась в продаже, в Интернете было примерно 90 процентов негативных оценок, 10 процентов — позитивных. Сейчас в ответ на мой призыв пройти к местам захоронений евреев положительных откликов было 50 процентов. Так что не все столь плохо!

— Можно ли сказать, что после вашей книги в стране вырос интерес к теме Холокоста?

— Да, это так. Особенно среди молодежи. Потому что ультрапатриоты — а это в основном люди малообразованные и темные — начали кричать на всех углах о том, что евреи получили то, что они заслужили. «Они работали в НКВД, они виновны в депортациях литовцев в Сибирь»… Но на самом деле в органах перед войной работало 16 процентов евреев, 16 процентов русских, а остальные были литовцами. Молодежь отнеслась иначе, она сочла эти разговоры мракобесием и почувствовала потребность дистанцироваться от этого. Они начали сопереживать евреям, даже решили заботиться о могилах, как это делают европейцы. А литовцы-то теперь тоже европейцы. Тема Холокоста стала модной среди молодых людей — пусть будет. Это хорошо.

— Рута, была ли минута слабости, когда вы пожалели, что взялись за это расследование?

— Была, особенно вначале, когда я стала получать угрозы и оскорбления в свой адрес. Говорят, не боятся только те, у кого нет воображения. А я испугалась, конечно. Я-то думала, эту книгу никто и читать не будет. До меня же многие писали о Холокосте — и что? Да ничего! Лежат книги в магазинах, ими редко кто интересуется. А сейчас вдруг такой скандал разразился!.. Я живу у леса, когда поздно возвращалась домой на машине, то включала огни дальнего света и внимательно всматривалась, не прячется ли кто в зарослях. И только после этого выходила из авто. Это и была, пожалуй, моя самая страшная минута слабости.

— Историки обвиняли вас в непрофессиональном подходе?

— А эту книгу и должен был написать дилетант. В чем ее сила? В том, что я сразу признала, что я ничего не знаю, что я — обычная женщина с улицы и пишу для тех читателей, которые тоже ничего толком не знают о трагедии литовских евреев. И они как бы идут со мной по этой дороге, и мы вместе открываем глаза. Если бы я проповедовала как академик, меня бы, скорее всего, никто не слушал. Но я подчеркиваю, что я — дура, я что-то вижу, узнаю, ужасаюсь, но иду дальше по этой дорожке незнающего человека. Для историка это плохо, а для простого читателя как раз нормально — он идет со мной.

— Литовское общество уже успокоилось? Или вы все еще — «враг литовского народа»?

— Как там пел Высоцкий — я не друг и не враг, а так? Не знаю… Официальная Литва другом меня не считает, это уж точно. Меня никуда не приглашают, и имени моего стараются нигде не упоминать. Когда в литовские зарубежные посольства обращаются разные общественные организации, выражая желание пригласить меня для участия в каком-то семинаре или конгрессе, то им обычно отвечают: «Ну почему именно Ванагайте? У нас есть другие писатели…»

— Я читала, что литовские спецслужбы объявили ваш труд чуть ли не угрозой национальной безопасности Литвы…

— Ну, был такой момент, но потом мне позвонили из американского посольства, мы встретились в кафе, поговорили. После этого, как я поняла, они позвонили в спецслужбы, успокоили их. Меня оставили в покое. Нет, преследования со стороны органов никакого не было. У меня очень выигрышное положение — я пишу книги, издаю и этим живу. Дети взрослые, дочь живет за границей. Они, кстати, книгу мою не читали, но сказали, что гордятся мною — это для меня было очень важно… Да, еще немаловажно, что помимо некоторых патриотических изданий меня поддержали практически все авторитетные литовские СМИ. Там работают молодые журналисты, редакторы — им по 30–40 лет. Они высказались в том духе, что Литва уже вполне созрела, чтобы узнать правду о самой себе. Один портал опубликовал несколько интервью со мной и шесть глав из моей книги, выдавая каждую неделю по одному разделу. Это, конечно, была зримая поддержка! Правда, политики уверены, что я им всем за это заплатила, так как получила кучу денег от Путина или от евреев.

— На какие языки книга была переведена?

— Недавно вышло издание на польском языке. Хотя подозреваю, что поляки ее издали, чтобы показать, что литовцы были еще хуже их. Сейчас готовится выход книги на иврите. Я была с лекцией в Израиле, в зале собралось примерно 500 человек. Они встретили меня большим плакатом «Спасибо, Рута!». Но это были в основном родственники наших литваков, я думаю. Они мне долго аплодировали стоя. Было приятно. Выступала с лекциями в Белоруссии, Латвии, Германии, Великобритании, Польше, скоро поеду в Гарвард. В Нью-Йорке была по приглашению Центра Симона Визенталя, мне вручили медаль «За смелость», которую ежегодно эта организация вручает одному человеку.

— Вас это порадовало?

— Меня радовала реакция людей во всех странах, где я выступала. Они были взволнованы, многие плакали, слушая мой рассказ. Очень тепло меня принимали. Медаль от американцев… Мне было бы гораздо приятнее, если бы меня хоть как-то оценила Литва. Но этого точно не будет. Разве что после моей смерти…

— А оскорбления в ваш адрес вас расстраивали?

— Ой, ну кому ж это было бы приятно? Сейчас, слава богу, есть Интернет, там можно любого поливать грязью. На улице в меня камнями не кидали. Пару раз с ругательствами подходили — люди старые или очень пьяные. Так что не страшно. Однажды меня в Интернете кто-то назвал курицей с головой салаки! Я подошла к зеркалу, посмотрела на себя, немножко поплакала… Думаю, хуже уже никто ничего про меня сказать не может. И успокоилась. А сейчас вот написала свою автобиографию и именно так ее и назвала: «Курица с головой салаки». На обложке — эта самая мифическая птица с рыбьей головой. Обещаю — на презентации книги будет много кур, а сами мы будем есть копченую салаку и пить шампанское!

— Рута, а вы католичка? Церковники-то вас не поддержали…

— Нет, я атеистка. Как церковь меня могла поддержать, если она тоже должна нести ответственность за те убийства? Кто, как не церковь, мог удержать малограмотных парней от убийства своих сограждан? А многие ксендзы, наоборот, поощряли, оправдывали их, благословляя на новые «подвиги». А потом отпускали им грехи… А что делали иерархи католической церкви? За все время немецкой оккупации они один раз созвали собор. И как вы думаете, какая была тема? Что делать с имуществом крещеных евреев! То есть об имуществе некрещеных даже речи не было — все забрать и поделить. А вот с крещеными-то как поступить? Евреи некоторые крестились, чтобы их не убили, но их все равно всех уничтожили. Я сама читала речи ксендзов, выступающих за то, чтобы еврейское имущество отошло в первую очередь к борцам с евреями.

— До войны среди литовцев сильны были антисемитские настроения?

— Антисемитизм носил в основном бытовой характер, еврейских погромов у нас до того не было. Многие литовцы, с кем я говорила, вспоминали, что евреи были хорошими соседями, в долг давали, детей угощали сладостями… Как заметил замечательный немецкий историк Дикман, написавший книгу на немецком языке о Холокосте в Литве, люди, которые до войны нормально относились к евреям, после того как завладели вещами убитых, стали антисемитами. Для того, чтобы оправдать себя. А иначе — как надевать своим малышам ботиночки убитых еврейских детей?.. У меня есть один раздел в книге, где я говорю о тех, кто помогал евреям, хотя и боялся, что свои же литовцы донесут. Кто-то одежду давал, кто-то хлеб, кто-то прятал. Таких смельчаков была лишь пара тысяч. А в убийствах прямо или косвенно участвовало почти 20 тысяч! Литовцы были уверены, что немцы пришли навсегда, значит, надо выслужиться, чтобы занять какое-то положение у них. То же самое было и с приходом советской власти. Литовцы стремились выжить, и выжить хорошо.

— Рута, ну вот вы написали редкую по уровню откровения книгу о самых темных страницах истории своего народа, написали о том, что вас мучило. На душе стало легче?

— Легче не стало. Эта тема меня до сих пор не отпускает. Вот представьте, я приезжаю в Израиль, иду по улицам, смотрю на лица людей… И в этот момент думаю: вот этого светловолосого парнишку можно было бы спасти, выдав его за литовца, а вот эту женщину, увы.. Ее бы вмиг выдали характерные черты лица. Или иду по своим родным улочкам, вижу молодых литовцев и думаю: «А-а-а, вот этот парень наверняка мог бы стрелять в людей, взгляд у него неприятный, тупой и колючий…» А этот, может быть, и не согласился бы… Я никогда не зайду внутрь антикварного магазина, потому что совершенно точно знаю, что там выставлены на продажу еврейские вещи! Они были взяты из домов убитых евреев. Многие старинные антикварные вещи, которые хранятся в литовских семьях, вполне могли раньше принадлежать местным евреям. Даже антикварная мебель моей бабушки из Паневежиса, которая сейчас хранится у меня, ведь я не знаю, откуда она у нее…

— Но вы же обо всем этом уже написали, почему тема вас не отпускает?

— А как она меня отпустит, если почти каждый день я получаю новые письма или звонки. Сегодня, например, мне сказали, что в маленьком городке одну из площадей назвали в честь литовского национального партизана, который в 1941 году убивал местных евреев. И многие старожилы об этом знают. В родном городке моего отца 23 сентября, когда Литва официально отмечает День памяти жертв Холокоста, о евреях даже не вспоминали — чествовали национальных литовских партизан. Люди прислали мне эту информацию, так как, видимо, я в их глазах человек, который как-то может противостоять этому явлению. Но я-то что могу сделать?

— Хотя бы как журналист — обнародовать этот факт! Но, с другой стороны, Рута, вы же несколько сот юных литовцев все-таки подвигли на благое дело — они возложили цветы и поминальные камни у расстрельных ям. Но я вот, к примеру, не понимаю — как это согласуется с ежегодными маршами вашей молодежи по главной улице Вильнюса с криками «Литва должна быть литовской»?

— Ой, боже мой! Да какие там марши? Это всего лишь жалкая кучка маргиналов. Большинство моих соотечественников так на них и смотрят. У вас в Латвии, знаю, все немного по-другому, там правят бал ультрапатриоты, в основном люди старой закалки…

— Не совсем так, молодежи, увы, на похожих маршах в Латвии довольно много, и это не может не тревожить. Как вы думаете, в наши дни Холокост может повториться?

— Теоретически — да. Хотя, конечно, для этого потребуется определенное стечение самых разных несчастных обстоятельств — приказ сверху, необразованность масс, какие-то прошлые обиды, желание реванша, вера в собственную непогрешимость…

— Я бы сюда добавила — постоянное натравливание одной общины на другую, рост русофобии в мире… Вы же понимаете, что следующий Холокост на этой земле, не приведи господи, уже будет не против евреев. Против русских. Это я вам говорю как человек, принадлежащий Русскому миру и выросший на русской культуре. Но во мне течет половина еврейской и половина немецкой крови, угрозу геноцида я ощущаю чуть ли не на генетическом уровне…

— Все может быть… Но в Литве мало русских, они ведут себя очень тихо. Нет, вы знаете, в Литве не будет никакого геноцида! Потому что литовцы все разъехались по миру. Евреи справедливо нас упрекали, что Литва разбогатела, присвоив еврейские дома и имущество. А теперь в этих домах уже некому жить, потому что из 3 с половиной миллионов в стране осталось в лучшем случае 2 с половиной миллиона жителей — литовцев, поляков и чуть более 5 процентов русских. Наверное, это расплата за прошлые грехи…

— Но русских-то литовцы не любят?

— Не любят. Но мы и поляков не любим, и евреев, и мусульман, и геев. Любим только себя — литовцев. Мы ведь герои и жертвы истории.

— Значит, вы эту тему не бросаете? Будет продолжение?

— Я обязательно напишу вторую книгу. О том, как сложилась судьба палачей — тех, кто участвовал в убийствах литовских евреев. Название уже есть — «Убийство и тишина». Нет, тишина — это не только безнаказанность. Это молчание народа, нежелание правительства признать правду. И эта тишина гудит. Такой жуткий гул из-под земли… Мне говорят, что моя правда служит «путинской пропаганде». Но, как мне сказал наш замечательный писатель Томас Венцлова, правда никогда никому не служит. А вот ложь — служит. Это очень трудный материал, но он приходит ко мне, уже многое собрано. Литва должна знать всю правду о себе, какой бы горькой она ни была.

https://rusmir.media/2017/10/31/vanagayte?fbclid=IwAR2A60nngvQaZELBzjslC3zuSO-6-JX-2HmbwOQwha4FCNh6-fAU-UKxynM

RM_11-2017