«Скажем НЕТ котлетам из мозгов»

Знаменитый – иначе не скажешь — клип «Черный Карлис», размещенный на Фейсбуке Русского союза Латвии, за неделю набрал 47 000 просмотров. Значит – по-прежнему актуален, значит, сделан так, что никого не оставляет равнодушным. А раз так, самое время вспомнить, как он создавался.

Идея клипа в дни школьной революции начала двухтысячных годов, что называется, витала в воздухе: Штабу защиты русских школ нужен свой марш, или, если хотите, свой гимн.

Слова песни, прозвучавшей в клипе, считаются, как уже не раз бывало в истории популярных мелодий, того же «Черного ворона», народными, но текст песни написал Геннадий Котов, сопредседатель Штаба защиты русских школ,  правозащитник,  юрист, сопредседатель Латвийского Комитета по правам человека и спикер Штаба.

«Лицом» клипа стал Владислав Рафальский, учитель рижской 40-й школы. Снимали клип в помещении цеха одного из заброшенных рижских заводов, а снимались в нём сами герои видеохроники акций Штаба — рижские старшеклассники.

Собственно клип создали профессионалы высокого уровня: талантливейший оператор и видеорежиссер Виктор Горобец и блестящий звукорежиссер Михаил Медведев.

Впервые клип представили участникам встречи в рижском Доме конгрессов 10 декабря 2003 года в международный День прав человека.

Официальная реакция властей на клип последовала незамедлительно, и дальнейшее развитие событий напоминает политический детектив, исполненный в классических традициях.

Рассказывает Юрий Петропавловский:

   В ходе обсуждения — каким должен быть марш или гимн Штаба, я, как закоренелый фанат группы Pink Floyd, высказался за то, чтобы нашим ориентиром в идеале были музыкальный уровень, звучание и энергетика альбома и фильма “The Wall”, конкретно – трёх фрагментов под общим названием «Another Brick In The Wall». Просто потому, что именно эта тема альбома и фильма – противостояние детей и репрессивной машины британской школы времён детства автора – Роджера Уотерса – впрямую совпадала с нашей проблематикой «Реформы 2004». Учитель 40-й школы Виктор Глухов сразу вспомнил текст второй части этой трилогии, а Гена Котов больше склонялся к ориентиру на что-то традиционно русское. Среди штабистов одной из любимых была знаменитая казачья песня «Чёрный ворон», и совершенно парадоксально Геннадий среди спора внезапно даже не пропел, а проговорил в ритме песни Роджера Уотерса текст «Чёрного ворона». Поразительно, но он уловил невероятное – ничего общего в мелодике, но размерность и ритм текстов совпадали!

Со своим врождённым упорством Котов взялся за создание не микса, а интерпретации сразу двух этих совершено разных образцов – он написал текст и общую концепцию сценария, арендовал пустой цех, уже не помню точно какого завода, для съёмок, собрал команду старшеклассников-штабистов, которые и сыграли и героев, и антигероев клипа. Он же уговорил учителя русского языка и литературы Владислава Рафальского стать лицом клипа. Нужен был профессиональный оператор и режиссёр, и Гена договорился с телеоператором и режиссёром Виктором Горобцом.

                     Виктор молниеносно отшлифовал черновую концепцию до съёмочного сценария, поставил световые эффекты, провёл меньше чем за неделю съёмки с ребятами, которые в жизни не играли в кино. Горобец подключил к работе ещё одного профессионала – звукорежиссёра и продюсера Михаила Медведева. В своей маленькой звукостудии в центре Риги Михаил записал и смонтировал множество музыкальных альбомов латвийских знаменитостей первого эшелона. На стене студии висело с полдесятка сделанных Медведевым «золотых» и «платиновых» альбомов. Случайно это было или нет – в восьмидесятые годы мы работали вместе с Михаилом в одном и том же конструкторском бюро «Альфы». Поэтому вопроса – это заказ или работа на идею — для Миши не возникало. Он записал музыку заново под совершенно другие вокальные линии и сделал сведение музыки и видеоряда.

               10 декабря 2003 года Гена Котов впервые представил клип «Чёрный Карлис» участникам Международного дня прав человека в Доме Конгрессов. Эффект был невероятный.

          Этот эффект и волна популярности и видеоклипа, и его саундтрека – он звучал по радио, в кафе, в школах и на митингах Штаба — вызвали острое желание властей убрать это виртуальное знамя Штаба и непокорства.

             Прямо репрессировать авторов клипа «за политику» власть не хотела – не к чему было придраться, как-никак у нас якобы свобода слова. Да и политическую составляющую реформы педалировать лишний раз не было смысла – это только накаляло обстановку. Полиция безопасности и правительство пошли на обходной маневр.

                 По пожеланию трудящихся властей было выдвинуто не политическое, а уголовное обвинение против Котова – в нарушении авторских прав Pink Floyd и использовании их фильма и музыки без разрешения создателей. Заявителем претензий выступило Латвийское агентство по авторским правам AKKA/LAA. Однако вскоре наши юристы выяснили, что AKKA/LAA не имело полномочий представлять интересы ни в целом группы Pink Floyd, ни Рождера Уотерса – композитора, автора текста и главного солиста альбома и фильма. Тогда было подключено уже шведское агентство по авторским правам, которое такие полномочия имело. Очевидно, этому ходу в борьбе против Штаба и русской оппозиции Латвии поспособствовал бывший премьер Швеции Карл Бильдт. Позже, летом 2005 года, именно Карл Бильдт напористо противодействовал нашему проекту «Тренинг-курс по обучению и подготовке молодых лидеров русской культурно-языковой общины Латвии», который был разработан для американского фонда New Eurasia Foundation по их предложению. Анекдотично, но исторический факт.

            Если сравнить видеоряд и саундтрек клипа «Чёрный Карлис» с фильмом “The Wall”, то там практически нет прямых заимствований, кроме двух повторяющихся довольно коротких инструментальных фрагментов и последних кадров клипа – взрывающаяся стена. Всё остальное — тональность, персонажи, свет, ритм, монтаж — имеет очень мало общего с фильмом, кроме темы начала фильма и 3D-анимации марша «ножниц Реформы. Скорее, клип содержит аналогии с видеорядом фильма, причём яркие, но непрямые – это сюжетная линия помешательства главного героя, Пинка.

            Однако начало следствия влекло официальный запрет на публичное исполнение клипа и трансляцию, а Котову, как инициатору и организатору грозило наказание в диапазоне от крупного штрафа до тюремного срока.

           Однако и против лома есть приёмы. Поскольку я очень хорошо знал не только музыку, но и биографии и личные общественные позиции и взгляды музыкантов Pink Floyd, я написал им письмо с изложением ситуации, приложением диска с клипом и не с просьбой, а с призывом поддержать нас в борьбе против тирании истеблишмента и бюрократии.

            Татьяна Жданок, тогда ещё не депутат Европарламента, передала письмо своему хорошему знакомому – британскому адвокату и профессору права Лондонского университета Биллу Боурингу. А Билл с немалым трудом добился встречи с Роджерсом и передал письмо ему. По оценке Билла, проще было бы передать письмо британской королеве.

               И мы получили разрешение на использование фрагментов и мотивов музыки и фильма с формулировкой «в некоммерческих, общественных целях». На этом все премьеры – бывшие, действующие, шведские и латвийские, и все агентства умылись. Но если бы это был не Роджерс и не Pink Floyd, всё могло повернуться совсем иначе.

Но, как сказал в нашем недавнем разговоре Гена Котов – «нас вело Небо». Это была судьба – с самого начала.