В октябре прошлого года министр образования Карлис Шадурскис («Единство»), набравшись смелости из неизвестного источника, выдвинул предложение об этих изменениях, пишет в «Неаткариге» Элита Вейдемане. Хотя премьер Марис Кучинскис (СЗК) призывал решить этот вопроса до февраля (чтобы он не использовался как элемент предвыборной кампании), окончательное голосование случилось в марте.

И это, чуть ли не как главный фрагмент на свое предвыборное знамя с большой помпой поместило «Единство», хотя годами переход в школах на государственный язык был несомненным приоритетом Национального объединения. В этом случае было неуместно впадать в политическую ревность, потому что — хотя и с большой задержкой — но необходимая работа сделана: в закон определён переход на государственный язык в общеобразовательных школах.

Однако стабильной основы для великой радости и фотографирования депутатов на память пока нет.

С непримиримостью сточной трубы продолжают вонять жданокообразные «борцы», обещая какое-то «вселатвийское» собрание родителей, на котором будут протестовать против латышского языка. В свою очередь горстки русских эмигрантов встречаются в разных странах на своих комичных флэшмобах, чтобы написать на листочках бумаги «поддерживаем русский язык в школах Латвии», называя происходящее «геноцидом в чистом виде».

Конечно, нельзя запретить эти развлечения, особенно когда в «русская Германия, Таиланд, Конго и Камерун» полны школ, где обучение ведется на русском языке. Ах, нет? Как же так? Разве во всех этих «русских странах» русский язык не первый, и даже не второй государственный язык? Печально, но нет, и в школах обучение проходит на соответствующем государственном языке. А в Латвии, поди ж ты, нужно учится по-русски, иначе это — геноцид!

На этот всемирный бред стоит обращать не больше внимания, чем соревнованию блох на воротнике пальто. Куда серьезнее действия партии «Согласие», обратившейся к президенту Раймонду Вейонису с просьбой не провозглашать поправки, мотивируя тем, что они не отвечают ни Конституции, ни подписанным Латвией международным соглашениям, к примеру, Рамочной Европейской конвенции о защите прав национальных меньшинств.

Разумеется, «Согласие» будет интерпретировать ситуацию в соответствии со своими интересами, подчеркивая, что конвенция относится и к русскоязычному меньшинству. Здесь уж нужно будет потрудиться юристам канцелярии президента, чтобы прояснить заблуждения «Согласия» и изображаемое непонимание. Если только… Если только господин президент захочет реально противостоять недвусмысленной цели «Согласия»: добиться возможности возвращения времен реального двуязычия в хрупкий период укрепления государственного языка. Если Раймонд Вейонис вернёт поправки в Сейм для повторного рассмотрения, это будет означать, что мы отброшены назад в неопределённо далёкое двуязычное прошлое.

Господину президенту в эти дни предстоит набраться смелости и определиться: быть со строителями национального государства, в котором каждый кирпичик дома уложен по-латышски, или быть вместе с проводниками двуязычия, которые даже не пытаются прикрыться разными эвфемизмами вроде «интеграции», «возможности для национальных меньшинств получать образование на родном языке» и т.д.

Смелости президенту понадобится гораздо больше, чем тогда, когда с ханжеским опозданием он поздравил Путина в связи с победой на «выборах», потому что решимость — поздравлять или не поздравлять соседского царя-батюшку — в большой степени основывается на мистических законах внешнеполитических ведомств и дипломатии. В свою очередь, отшвырнуть закон или его провозгласить — это уж для Президента единоличное… ну, почти единоличное решение.

Предстоит подумать: брать ли пример с президента Литвы Дали Грибаускайте, чья несгибаемая национальная позиция чуть ли не легендарна, или с первого лица Эстонии Керсти Кальюланде, которая в поразительно короткое время нашла рецепт оптимальной уступчивости в отношениях с русскоязычными. Трудный выбор у нашего Раймонда, заключает Вейдемане.

http://baltnews.lt/vilnius_news/20180328/1018026864.html