Историк и политолог, доктор исторических наук, президент Европейского института демократии и сотрудничества в Париже, член Общественной палаты РФ Наталья Нарочницкая была участником XIII Европейского русского форума, который проходил в Европарламенте в Брюсселе.

Немцы и Шиллер
Тема форума звучала так: «Русская идентичность за пределами России». Наталья Алексеевна вместе с коллегами заседала в президиуме панельной дискуссии «Модели отношения к русским людям в странах ЕС: «агенты», «жертвы», «невидимки» или «часть общества»?
— Судьба России в ХХ веке так сложна и необычна, что применять к русским, оказавшимся сейчас в том положении, которое мы обсуждаем, универсальный критерий, клише неприемлемо, — утверждает Нарочницкая. — В Европе и Америке золотое время свободы печати — на что нам все время указывали в советское время — миновало. И очень сложно привыкнуть к тому, что мы, выходцы из Советского Союза, сегодня являемся куда большими консерваторами, чем Европа, потому что ищем ответы на вечные вопросы.
И с удивлением видим атеизм интеллектуального сообщества в странах Евросоюза, которые вроде нас не прошли 70 лет принудительного атеизма. А на самом деле продвинулись по пути атеизации, безбожия, приземления всех ценностей гораздо больше, чем мы в прежние времена — казалось бы, запертые в идеологических шорах.
Не говорю уже об образовании. Когда я работала в секретариате ООН, любой наш троечник, серость, был корифеем эрудиции перед моими коллегами. Когда я потом стала депутатом в Парламентской ассамблее Совета Европы, оказалась единственной, кто читал баллады Шиллера не только в переводе В. А. Жуковского, но и по–немецки, и могла даже продекламировать. Я как–то немецкому депутату начала читать из Шиллера по–немецки, чтобы ему «понравиться». Смотрю — он луп–луп глазами. Они же этого в школе не проходят — ни Гете, ни Шиллера, ничего! Мы в советское время сохранили даже больше из великого культурного наследия.
Волны эмиграции
Речь идет о том трудном положении, в котором оказались русские за рубежом, имея гражданство стран, где их поражают в правах, всячески дискриминируют, посягают на самое, по–моему, важное право человека — думать, говорить и учиться на том языке, на котором сам человек себя идентифицирует и понимает. Это страшно.
Первая волна русской эмиграции внесла колоссальный вклад в европейские культуру и образование. В Праге, Берлине, Париже русские профессора создавали целые научные школы и кружки. В Белграде работал профессор Евгений Спекторский, прежний ректор и декан юридического факультета Свято–Владимирского Киевского университета, создавший юридическую школу, во Франции — Бердяев, Булгаков, Бунин, Берберова, Одоевцева.
Русская диаспора многослойна, в ней 3–4 волны эмиграции — и очень хорошо, что сегодня эти «волны» объединяются на теме несправедливого отношения к русским вообще и к победителям в войне.
Поэтому ваша борьба за образование на родном языке — это великий подвиг. Как вам в этом помогать, я не знаю, я не государство. Могу только помочь информационной поддержкой.
Русские повсюду в разном положении. Есть страны Прибалтики, которые вместе с Польшей являются застрельщиками русофобии, где выворачивается наизнанку вся память о войне, где те, кому была уготована роль свинопасов и горничных, или в лучшем случае, как для эстонцев, надсмотрщиков — об этом свидетельствуют гитлеровские документы! — стали скрипачами, инженерами, мостостроителями и т. п. — при, как они говорят, «оккупационном режиме». Словами так просто не разбрасываются — этот термин обладает определенными юридическими параметрами, которых в реальности не было.
И теперь эти народы глумятся над своими освободителями! Что находит поддержку в МИДе больших стран Евросоюза — во Франции, Германии. Когда это сознаешь, руки опускаются. Тем не менее надо бороться — кто не борется, идет на дно.
Удушить в объятиях
В СНГ тоже все по–разному. В каких–то странах лучше положение. Сказать, что оно идеально, — нигде этого нет. И то, что в Казахстане переходят с кириллицы на латиницу, имеет далеко идущие последствия. И язык русский меньше сейчас изучают. Хотя этот великий язык, очень богатый, вобравший в себя и славянизмы, и церковно–славянский, именно академический русский язык является достоянием и украинцев, и белорусов, и великороссов. Именно поэтому мы с этим русским языком «любим все — и жар холодных числ, и дар божественных видений, нам внятно все — и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений». И эти слова Блока как нельзя лучше доказывают — вы не думайте, что сможете нас как–то победить и удушить. Лучше всего русских удушить в объятиях, как мы видели в 90–е.
Обескураженность Запада вызывает то, как быстро возрождается Россия. Было бы наивно думать, что пройдет время и все утрясется. Нет, России и русским предстоит еще долгая борьба.
По–прежнему пугает наша огромность, способность после любых катаклизмов тем не менее возрождаться, как птица феникс — не без потерь, конечно, перемалывать в своем историческом проекте все, что мы даже заимствуем. Поэтому Европа в отношении России, как и во времена Пушкина, столь же невежественна, сколь и неблагодарна. Есть лермонтовский скепсис — все с Россией кончено. Но у меня, конечно, пушкинское отношение — как в его стихотворении «Бородинская годовщина» — «Россия! Встань и возвышайся!», где есть ответ на вопрос «Сильна ли Русь?..» Так что «ино еще побредем» — как в «Житии протопопа Аввакума».
Наталья ЛЕБЕДЕВА.
https://bb.lv/statja/politika/2019/12/23/prava-cheloveka-rossii-i-russkim-predstoit-eshchyo-dolgaya-borba?fbclid=IwAR3sSJ_FcphCFTWRga2D3tjaAtCuOkgQXll9Fgbty_U0skStHWzEIXnEOng