Инициаторы реформы образования преподносили латышизацию как заботу о конкурентоспособности русских детей, однако и рейтинги русских школ, и результаты экзаменов свидетельствуют об обратном результате.
РИГА, 29 ноября 2019 — Sputnik, Юлия Грант.
Очередной рейтинг лучших школ Латвии продемонстрировал триумф академического творчества в сравнении с национальным начетничеством: на первое место вышла средняя школа РТУ, потеснив многолетнего чемпиона, Первую гимназию. За скобками остается то, что в этом рейтинге уже почти не видны так называемые русские школы – когда-то блистательные рижские 40, 10, 22, 34-я. Последний бастион русской традиции образования – Даугавпилсский русский лицей. В рейтинге он удерживается, возможно, потому, что давление ассимиляции не столь выражено во втором по величине городе Латвии, где латышское население исторически было в меньшинстве и потому не жаждет реванша.
Страшное слово «ассимиляция» произнесла в программе «Подоплека» на радио Baltkom не записная воительница за русские школы, а докторант латышской филологии, поэт и учитель латышского языка и литературы престижной рижской Агенскалнской гимназии Ивета Ратиника.
«Моя партия («Для развития Латвии») говорит о единой школе, в которой у детей с другим происхождением просто будет модуль обучения родной культуре. Но, в принципе, я боюсь, что ассимиляции много будет. Не интеграции, а именно ассимиляции. Потому что это дешевле», — признала Ратиника.
Из отличников в двоечники?
В 10-й класс Агенскалнской гимназии по конкурсу поступают самые амбициозные и талантливые выпускники основного модуля русских школ. Правда, де-факто эти школы уже давно не русские: их точное название – «школа с модулем преподавания для нацменьшинств». Как на практике выглядит этот модуль? Чтобы выслужиться перед министерством, директора проталкивают преподавание предметов на латышском активнее, чем того требует закон. Уже в ходе обсуждения очередного витка латышизации «русских» школ выяснилось, что в 2017 году чисто на родном языке (96%) дети получали только химию и физику в первый год обучения (в 7-м классе). Уже в восьмом классе подростки переходного возраста на 60% изучали эти предметы на латышском, хотя прежняя редакция законов об образовании требовала этого только к 10-му классу.
Все предметы в русских школах преподаются в большей или меньшей степени на латышском уже с первого класса: природоведение (90%), этика (40%), математика (72,5%), рисование (82%), музыка (83%), не говоря уже о спорте и домоводстве, которые идут целиком на латышском с первого класса.
Инициаторы реформы преподносили латышизацию как заботу о конкурентоспособности русских детей. Как она выглядит на практике? Для учителя Агенскалнской гимназии Ратиники лучшие ученики из школ с модулем преподавания для нацменьшинств, которые приходят к ней в 10-й класс, имея в кармане государственный сертификат высшей категории по латышскому, — реальная проблема.
«У нас 6 десятых классов, на которые наберется уже целый класс детей с особыми потребностями в изучении латышского языка, — говорит педагог. — Это не только дети из школ нацменьшинств, это также билингвальные дети или дети из латышских школ, где изучение родного языка не было приоритетом. Одни относительно легко подтягиваются, а другим я не могу поставить хорошую оценку из-за количества ошибок в тексте. Им каждому нужен репетитор, чтобы подтянуться к общему уровню. При этом я только методом тыка узнаю, что они знают и чего нет. У меня нет ни малейшего понятия, по каким книгам они учились. Методика изучения латышского языка как второго (Lat2) была очень хорошая, и мне жаль, что она уничтожена, потому что министерство сказало, что билингвальное образование больше не нужно. И учителей по этой специальности тоже не готовят, хотя это важнее, чем готовить учителей для преподавания латышского как родного».
Учителей нет и не будет
Академик, проректор Даугавпилсского университета Майя Бурима также считает, что Латвии нужно не сворачивать билингвальное образование, а развивать его. Причем не только на школьной стадии.
«У меня сидит студент из Китая, который говорит только на английском. Есть студенты латышские, которым закон обязывает читать только по-латышски курс по английской истории. И у меня есть студент из Таджикистана, который говорит только по-русски, хотя и английский филолог. Я не знаю, за сколько его папа диплом купил, но с документами все в порядке, и у нас нет оснований его не брать. Курс называется «перевод». Вопрос: на каком языке его читать? Это вообще наша реальность. Я была на семинаре в Рижском университете Страдыня, где спокойно рассказывали, как преподают на английском. Я спрашиваю: а как вы обходите закон о государственном языке? Они отвечают: у нас так аккредитовано. В правилах есть такой интересный пункт: если нельзя по-другому (только на латышском), то можно на английском. И где проходит граница – непонятно… Но даже если бы законодательство позволяло, я в упомянутой выше группе не могу этого сделать, потому что одна часть студентов говорит по-английски хорошо, другая — средне, третья — плохо. У меня нет ни одного языка, общего для всех. И реально я работаю трилингвально. То же самое будет у учителей в школе – и уже происходит, когда в классе появляются дети реэмигрантов, которые латышского никогда не учили и порой даже на бытовом уровне им не владеют», — рассказала Бурима.
Академик считает, что нет никаких проблем дать студентам модуль билингвального преподавания — это даст специалистам больше возможностей для трудоустройства.
«Мы сделали в учительской программе сочетание квалификации преподавателя латышского языка с другими языками. Ты уже стоишь на двух ногах и дальше иди профессионально – в учителя, переводчики, межкультурные отношения. И академическая карьера открыта. Я хочу сделать курс редактора-корректора, переводчики «русский-латышский» нарасхват. Мы пошли по этому пути. А рижане как жили в своем античном мире, так и живут, тянут латышских филологов на академическую карьеру, потому что для квалификации учителя нужно менять факультет».
Учителей для билингвального образования готовить можно и нужно, однако для этого нет государственного стандарта. И его не будет до 2023 года — до тех пор, пока будет внедряться пресловутая компетентностная реформа образования.
Так есть ли результаты «повышения конкурентоспособности» детей, чей родной язык – русский? Увы, дело выглядит так, что конкурентоспособность этих детей неуклонно снижается.
Позорный почет
Рейтинги латвийских школ вроде должны внушать оптимизм: ученики лучших гимназий регулярно берут награды на олимпиадах и конкурсах, и, наряду с рижскими, в числе лучших прочно утвердились провинциальные: Даугавпилсская государственная (5-е место), Цесисская (6-е), Резекненская государственная польская гимназия (7-е).
Среди городских средних школ в число лидеров выбились латгальские: Даугавпилсский русский лицей, Илукстская средняя школа и лидер в номинации «Рост-2018» — средняя школа в маленькой Карсаве, на границе с Россией.
При этом средние баллы сдачи обязательных централизованных экзаменов по стране в нынешнем году снова съехали вниз и составляют по математике 33%, по латышскому языку 57%. Английским двенадцатиклассники владеют не в пример лучше — 63%, хотя на нем никто в школе не преподает…
Разрыв в качестве образования между лучшими и худшими школами по международной методике PISA составляет 200-220 баллов, говорит основатель новаторского педагогического центра «Эксперимент» Бронислав Зельцерман.
«Для того, чтобы подтянуться на 30 баллов, при активной работе нужен год. Это значит, что лучшие школы опережают менее удачливых конкурентов на 8 лет. По навыкам чтения, которые международными экспертами оцениваются как базовые, ибо без них невозможно усвоение никаких других знаний, Латвия находится на 38-м месте. Российская Федерация – на первом. И положение Латвии в этом международном рейтинге не улучшается».
Наблюдая за работой международных экспертов с момента начала мониторинга (а это конец 1990-х годов), Зельцерман отметил еще один прискорбный факт: если в начале периода русские школы Латвии опережали латышские по качеству обучения, то сейчас ситуация изменилась.
Остатки прежней системы еще наблюдает в детях из русских школ Ивета Ратиника: «Я вижу, что они больше учили наизусть, у них куда шире культурный контекст, чем у латышей, которые каких-то книг вообще не читали. Но гарумзимес (знаки долготы гласных в латышском) и фонетика – это просто ужас. Мне очень трудно сделать контрольную работу так, чтобы мотивировать этих русскоязычных детей, а не просто ставить им плохие оценки. Невозможно перепрыгнуть пробелы в образовании».
По мнению Ратиники, перейти на латышский язык в школе можно, но этого нельзя сделать качественно.
«Националисты с одного и другого края не понимают, что овладеть латышским языком, чтобы получить высшую категорию – это элементарно. Но преподавать на этом языке – это что-то другое. А русских учителей никто и никогда не учил этому, именно методике преподавания на другом языке. Я не сталкивалась с курсами, где бы учили, как преподавать биологию по-латышски детям, чей родной язык не латышский. Как преподавать историю. Потому что лексически там очень много новых слов, и, объясняя тему, нужно параллельно давать словарь этих слов. Эти слова нужно учить с нуля», — отмечает педагог.
Так и реализуется простой принцип: нам не надо, чтобы вы знали наш язык, нам надо, чтобы вы знали свое место.
Рижская 40-я школа в 2009 году была в рейтинге средних школ первой, в 2012 году скатилась на 17-е место и с тех пор не поднималась выше седьмого. Высший результат 34-й школы – третье место — был в 2010 году. В 2018-м она на 10-м, и это лучший показатель русской школы, не считая Даугавпилсского русского лицея, с 2013 года занимающего позиции в первой тройке. Однако по количеству баллов, набранных учениками за участие в олимпиадах и научных работах, даже эти лучшие русские школы отстают от даугавпилсского лидера втрое, а от Первой гимназии – вчетверо.
Можно бы возразить, что таков результат честной борьбы лучших умов и естественного отбора. Но отбор в Латвии происходит неестественный, а для интеллектуального потенциала народа – убийственный. Ведь даже «наше все» — латышский язык — не пожалели: требования программы для коренных носителей языка снизили ради того, чтобы русскоговорящие дети могли справиться с министерскими заданиями.
«Мы больше не говорим про язык на том уровне, на каком мне бы хотелось. Часть анализа текста иногда даже иногда унизительна для латыша, она слишком примитивна, — признает Ивета Ратиника. — Это очень смешно: мы детей дрессируем, потому что четко ясно, как получить пункты при сдаче экзамена. Раньше, когда на централизованном экзамене надо было сдавать литературу, уровень был гораздо выше. Сейчас все свелось к функциональному анализу текста и очень трудно понять, почему мы принимаем только один ответ как правильный. Иногда ребята перестараются и напишут больше слов, чем нужно, и за это наказывают уменьшением количества баллов. Нас всех загоняют в рамочки, чтобы быстрее и дешевле проверить экзамен. По идее, структуру экзамена надо радикально менять».
Вопрос в том — когда необходимость радикальных перемен осознают не только отдельно взятые учителя.
https://lv.sputniknews.ru/Latvia/20191129/12834063/Shkolnyy-reyting-assimilyatsii-chego-Latviya-ne-uchla-v-reforme-obrazovaniya.html?fbclid=IwAR0v-LORMnYr4DviGsIxM5KbCGIuTsxM9KFYIsmxdj8XzULFQrPYigd5pbE